Как появился фонд
Информация для тех, кто любит покороче:
По роду своей деятельности по оказанию помощи кризисным беременным женщинам мы столкнулись с проблемой детей-отказников. В процессе вникания в проблему мы пришли к выводу, что общественности следовало бы большее внимание сосредоточить на детях, которые от рождения имеют какие-либо пороки развития или приобрели их в результате родовой травмы, внутриутробной инфекции, ВИЧ-инфекции, т.е. на детях-инвалидах, оставшихся без попечения родителей. среди таких детей есть слепорождённые, слабослышащие или глухие, дети с ДЦП, с пороками развития конечностей, лицевого черепа и т.д.
Дети, которых мы опекали вырастали, некоторых из них получалось выводить в самостоятельную жизнь (т.е. без последующего поселения в психо-неврологические интернаты). Вставал вопрос о трудовой занятости, социализации и реализации уже взрослых людей с ограниченными возможностями здоровья. Создали инклюзивные мастерские.
Всегда были побочные просьбы подопечных, которые мы старались решать и не оставлять без внимания.
Так мы и стали заниматься помощью людям с ограниченными возможностями здоровья.
Информация для тех, кто любит поподробнее:
Позвольте представиться, я – Светлана Николаевна Москалёва (ныне учредитель), врач по профессии, инициатор создания фонда, последнее время по роду деятельности занималась проблемами кризисных беременных женщин. В процессе работы по оказанию помощи в разрешении проблем кризисных беременных женщин так или иначе сталкивалась с проблемой нежелания (неготовности) женщины иметь ребёнка, стать матерью. Вопрос отказа от ребёнка в той или иной форме и на любом этапе беременности просто “витал в воздухе”. Параллельно с оказанием помощи беременным женщинам мы пытались проводить профилактику отказа от ребёнка. Это можно считать отправной точкой на пути создания организации для оказания помощи детям-отказникам. Вот какие размышления привели нас к организации Фонда:
Беременная женщина, которая не хочет рождения своего ребёнка, не принимает его – явно испытывает в себе недостаток любви. Поэтому своему ребёнку она не может дать то, чего у неё самой большой дефицит.
Женщина может решиться на прерывание беременности. Она же может сохранить беременность.
Женщина может научиться любить своего ребёнка. Женщина может так и не принять его, отказаться от своего ребёнка.
Женщина может принять своего ребёнка без всяких условий. Женщина может принять ребёнка при условии, что ребёнок безупречен.
Женщина может принять и полюбить ребёнка таким, какой он родился. Женщина может отказаться от него, если обнаруживается дефект или отклонение.
Ещё во время беременности (особенно вначале) женщина может пытаться каким-то образом избавиться от нежелательной беременности, но может и ничего не предпринимать.
… Вариантов и причин поступков множество… Сейчас речь не об этом. Я лишь придерживаюсь логической нити, которая привела к Фонду. И это было началом пути.
Итак, ещё во время беременности у женщины может появиться мысль или желание отказаться от ребёнка. Это очень серьёзная проблема в работе с кризисными беременными.
Параллельно мне довелось побывать в некоторых домах ребёнка, в детских больницах. Там больше всего меня поразили дети-отказники, о которых меньше всего говорят, реже других показывают, у них меньше шансов обрести семью, у них меньше перспектив во всех отношениях – это дети с врождёнными дефектами развития (слепые, со сниженным слухом или глухие, с пороками развития конечностей, лицевого черепа и т. д.). А также дети с дефектами и болезнями, приобретёнными сразу после рождения: последствиями родовой травмы, внутриутробной инфекции, ВИЧ и т.д.
Удельный вес таких детей-отказников невелик, но такие дети есть – и это факт.
…Путь продолжается…
Специалистам известно, а простым людям понятно — чем раньше начато лечение, тем лучше результаты: часть детей слепых может стать слабовидящими, у слабовидящих детей зрение может быть существенно улучшено (при условии проведения операций и лечения в возрасте до 2-х -2,5 лет. Позднее шансы изменить зрение ничтожны).
При применении слуховых аппаратов с самого раннего возраста слабослышащий ребёнок развивается в соответствии с возрастом, научается говорить. При упущении оптимального возраста задержка и отставание в развитии ребёнка принимают необратимый характер.
А дети с ДЦП? Сколько терпения и усилий требуется, чтобы научить таких детей двигаться, обслуживать себя, быть самостоятельными… И наиболее эффективны и результативны усилия с первых дней жизни, пока мышцы и сухожилия податливы, косточки растут, нервная система формируется и развивается…
И так по всем группам детей-инвалидов.
А ведь каждая жизнь – дар Божий. Каждый ребёнок уникален, неповторим. Каждый наделён своими талантами. Каждый ребёнок имеет право на достойную жизнь в течение своей жизни. Каждый ребёнок имеет право раскрыть и реализовать в максимально доступной мере свои возможности и таланты. Каждый ребёнок достоин любви. Каждый ребёнок имеет право на семью. Ни один ребёнок не виноват в том, что он родился таким, каким родился.
Это понятно. Но что же дальше? Что ждёт детей отказников-инвалидов во взрослой жизни?
Ниточка становится крепче, цель пути ещё не определилась, но что-то начинает проясняться…
Опять же, вариантов и вариаций много. Но по большому счёту, варианта всего два:
— если ребёнку-инвалиду сироте помочь преодолеть и компенсировать дефекты развития и тем создать предпосылки для полнокровной жизни – он сможет не стать обузой для себя и для общества. Он сможет социализироваться и не только существовать, но жить и приносить пользу.
— если упустить время и шансы на реабилитацию ребёнка-инвалида, он может стать тяжким бременем и для себя, и для общества. После детского сиротского учреждения его удел – доживать в закрытом специализированном интернате для взрослых, а потом – для престарелых (если повезёт дожить до старости). Побывала я и там…
Но вернёмся к детям…Картина не радостная…
Но дальше-то что? Что дальше?
Путь продолжается… Условия содержания детей, в том числе детей-инвалидов, в домах ребёнка и детских домах (которые я посещала) весьма достойные: чисто, уютно, красиво; дети сыты, питание полноценное (не все дети могут так питаться дома). Персонал заслуживает глубокого уважения и почтения: от руководителя до няни люди работают ни денег ради – большинство из них просто не могут иначе – у них большое сердце. В этих учреждениях разрабатываются индивидуальные программы реабилитации “особых” детей, выделяются дополнительные средства – делается очень многое. Однако большинство видов современного лечения очень дорого стоит, выделяемых государством средств бывает недостаточно – в результате делается не всё, что возможно, “ускользают” сроки. Кроме того, не хватает персонала (физических сил) для реализации индивидуальных программ реабилитации. Всё это влияет на результативность усилий.
Что же делать? Ведь сейчас так популярна помощь детям-отказникам. Совершенно верно: многие помогают и очень существенно и качественно. Но организации, которая “концентрирует” все усилия на “особых” детях-сиротах, в нашем городе крайне недостаточно.
Ниточка всё прочнее, путь всё определённее, цель всё яснее…
Из единомышленников сформировалась инициативная группа, обозначился проект программы.
Мы попробовали свои силы в качестве волонтёров. “Высветились” направления деятельности, “родились” программы.
Так иногда странным образом пересекаются параллельные линии. В данном случае точкой пересечения стал наш Фонд.
И вот наш путь привёл нас к решению создать некоммерческую организацию –
Благотворительный фонд во имя св. блаженной Матроны Московской с ясной целью: помощь детям сиротам-инвалидам, социальная поддержка, защита, реабилитация и социализация детей-инвалидов, оставшихся без попечения родителей.